Отрицание агрессивных наклонностей, присущих человеческой природе, принимает форму одного из двух мифов, в которые мы склонны верить.
Первый миф: давным-давно мы, люди, были мирными созданиями, жившими в гармонии с природой и со своими собратьями-людьми. Это миф о благородном дикаре, о невинном охотнике и собирателе. Он подразумевает, что цивилизация, в том числе развитие частной собственности и капитализма, превратила этого миролюбивого человека в агрессивное и эгоистичное существо. В этом виновато общество, подсказывает миф. Придя к большему равенству в политической и социальной системе, мы якобы можем вернуться к своей изначальной добродетельной и миролюбивой натуре.
Однако недавние находки антропологов и археологов неопровержимо доказывают, что наши предки еще многие десятки тысяч лет назад, задолго до возникновения цивилизации, вели войны, не менее кровавые и жестокие, чем современные. Эти люди отнюдь не были миролюбивыми.
Есть также множество примеров того, что аборигенные культуры уничтожали почти всю окружавшую их флору и фауну в бесконечной погоне за источниками пищи и кровом. Из-за этого многие виды вымерли, а целые регионы лишились деревьев. Подробно об этом можно прочитать в книгах «Война до цивилизации» Лоуренса Кили и «Третий шимпанзе» Джареда Даймонда. В этих культурах мощнейшая способность людей к сотрудничеству так же часто применялась для развязывания самых кровопролитных конфликтов.
Но в наши дни превалирует другой миф – о том, что в прошлом мы, быть может, и были агрессивны и склонны к насилию, но теперь эволюционируем в другую сторону, делаемся все более толерантными и просвещенными, больше прислушиваясь к нашим добрым ангелам.
Однако знаки человеческой агрессии сегодня так же распространены, как и в предыдущие эпохи. Яркое подтверждение – бесконечные циклы войн, акты геноцида, растущая враждебность между государствами и этносами, которые продолжаются и сейчас, в первые десятилетия XXI в. Колоссальные возможности, предоставляемые нам современными технологиями, лишь усиливают наш разрушительный потенциал, когда дело доходит до войны. А наше хищническое истребление природы приобрело лишь более значительные масштабы, хотя сегодня мы прекрасно осознаем эту проблему.
Можно также отметить растущее в последнее время неравенство в распределении власти и богатства на планете, которое приближается к уровню дисбаланса, существовавшему несколько столетий назад. Это неравенство непрестанно воспроизводится в человеческом обществе просто потому, что среди нас неизбежно появляются личности, которые агрессивнее других прибирают к рукам власть и деньги. Похоже, это явление не остановить никакими правилами и законами. Власть имущие пишут такие правила, какие им выгодны. А тенденции к монополизации, свойственные XIX столетию и являющие собой признаки корпоративной агрессивности, теперь лишь изменили форму, приспособившись к новейшим реалиям.
В прошлом люди ходили смотреть публичные казни – это служило для них формой развлечения. Может, теперь мы и не заходим так далеко, но среди нас имеется невиданное количество любителей наблюдать, как в реалити-шоу или в новостях унижают людей, и наслаждаться видеоиграми и фильмами, упиваясь ярким изображением убийств и кровопролитий. (Если вдуматься, даже наш юмор приобретает все более агрессивный оттенок.)
Современные технологии позволяют нам легче выражать и удовлетворять свои агрессивные желания. Интернет дает возможность общаться, не встречаясь вживую, и наши дискуссии и критика могут становиться гораздо более враждебными и ожесточенными, чем при очных встречах, и приобретать более личный оттенок. Кроме того, Всемирная паутина породила новое мощное оружие – средства ведения кибервойны. А преступники по своему обыкновению привлекают новые технологии, чтобы изобретательнее мошенничать и эффективнее скрываться.
Человеческая агрессивность просто адаптируется к современным средствам связи и техническим новшествам, находя способы выражаться и действовать через них. Такая же судьба, скорее всего, ждет любое новое изобретение в области коммуникации в ближайшую сотню лет. Еще Гюстав Флобер писал: «…толкуйте мне о прогрессе! Попробуйте перевоспитать хищного зверя. Вырвите у тигра клыки – он сможет есть только вареную говядину, но сердце его все равно останется сердцем хищника!»84
Человеческая агрессивность (как у индивидуума, так и у группы) обычно проявляется или усиливается, когда мы ощущаем себя беспомощными и уязвимыми, когда в нас поднимается нетерпеливое желание контролировать происходящее, воздействовать на других. А поскольку сейчас все больше людей и групп испытывает именно такие чувства, можно ожидать лишь роста этого явления, а вовсе не спада. Войны будут вестись все более грязными методами. По мере того как усиливается неуверенность, будет расти число конфронтаций между политическими группами, культурами, поколениями, полами. Попутно будут изобретаться все более ловкие и изощренные способы оправдания своей агрессии и перед собой, и перед миром.
Отрицание этого сегодня невиданно сильно. Более агрессивными, более деструктивными всегда оказываются другой человек, другая сторона, другая культура. Мы должны наконец признать, что в этом повинен не кто-то другой, а мы, все мы, вне зависимости от того, в какое время мы живем и к какой культуре принадлежим. Мы должны смириться с этим фактом, отражающим реальные свойства нашей натуры, прежде чем начать раздумывать, как нам эти свойства преодолеть. Лишь зная об их существовании, мы можем начать думать о прогрессе.
Роберт Грин
